Далее мы вслед за Юргеном Хабермасом определим каждое из вышеперечисленных понятий с точки зрения рациональности и схемы отношений типа "Деятель √ Мир".

(а) Понятие телеологического действия схватывает отношения между деятелем и миром существующих, внешних сущностей (то есть объективным миром). Этот объективный мир предстает перед нами в виде совокупности неких обстоятельств, определяющих состояние объективной реальности. Телеологическая модель действия ставит деятеля в ситуацию, когда он вынужден составлять мнение об уже существующих обстоятельствах, и наряду с этим сам создавать желаемые обстоятельства. В данной ситуации для деятеля существуют два глобальных сценария, две альтернативы рационального взаимодействия с объективным миром. С одной стороны для деятеля стоит вопрос о том, как согласовать свое мнение с тем, что реально существует в объективном мире, то есть приспособиться к обстоятельствам объективного мира. С другой стороны деятель может наоборот согласовать сам объективный мир со своими желаниями и намерениями, путем искусственного создания обстоятельств, способствующих достижению цели действия, то есть преобразовать объективный мир.

Таким образом, с точки зрения концепции трех миров мы можем определить телеологическое действие как понятие, отражающее объективный мир взаимодействия деятеля с ним.

То же самое происходит и с понятием стратегического действия, с той разницей, что здесь, по крайней мере, два субъекта действуют телеологически, причем каждый из них преследует свои личные цели. Следует отметить, что в рамках стратегической модели действия деятели нередко объединяются и действуют массово и кооперативно.

В целом эта модель действия полностью соответствует прагматическому и утилитаристскому пониманию мира. Что же касается примеров стратегической и телеологической моделей действия, то достаточно обратиться к такой области социальной жизни как экономические отношения, и мы найдем массу примеров этих типов действия. Так, например такое явление экономики, как конкурентная борьба является ни чем иным, как проявлением стратегического действия. Ведь каждый предприниматель находится в ситуации выбора: он может приспособиться к сложившейся ситуации объективного мира (в данном случае к рыночной ситуации) и, например, впустить на рынок товар лучший, нежели у конкурента (кстати, этим он косвенно преобразует ситуацию), с другой стороны он может попытаться прямо преобразовать ситуацию, то есть искусственно создать такие обстоятельства объективного мира, при которых конкуренции на данном рынке вообще не станет (например, физически устранить конкурента). Другим примером является то, что в области экономических отношений люди еще с достаточно древних времен объединялись в различные корпорации (например, средневековые ремесленные цеха или современные профессиональные союзы). Этот пример иллюстрирует массовость и кооперативность, которые нередко характерны для стратегического действия.

Если попытаться сравнить стратегическую модель действия Хабермаса с аналогичным, по нашему мнению, идеальным типом социального действия по Веберу, то есть с целерациональным действием, то мы обнаружим здесь множественные сходства. Так по Веберу "целерационально действует тот индивид, чье поведение ориентировано на цель, средства и побочные результаты действия" ([10] , c. 629). Здесь явно просматривается такая же, как и в стратегической и телеологической моделях действия Хабермаса утилитаристская ориентация на достижение личной цели (целью является максимизация пользы) и рационалистическая ориентация на средства и побочные результаты действия, причем другие участники взаимодействия (деятели) рассматриваются именно как средства достижения собственной цели. Однако наряду со сходствами здесь имеются и существенные отличия, по которым можно судить о том насколько Хабермас преобразовал концепцию действия Вебера, в соответствии с современными требованиями рациональности (как мы уже упоминали, Хабермас рассматривал свою теорию действия как реконцептуализацию теории Вебера). С точки зрения Вебера "ценностная рациональность всегда иррациональна" ([10] , c. 630) относительно целерационального действия, то есть, другими словами, тип действия, стоящий в классификации Вебера выше, то есть более рациональный не может включать в себя элементы другого, менее рационального типа. Здесь Хабермас вносит некоторые изменения в веберовское понимание действия и рациональности вообще, так, например, стратегическое действие по Хабермасу вовсе не исключает элементов других моделей действия (например, нормативного). Пример и доказательство этого можно найти, если вновь обратиться к экономике, которую мы приняли за "сферу влияния" стратегической модели действия, однако даже в этой сфере присутствуют элементы нормативного действия и связанной с ним нормативной регуляции, так предприниматель, ориентированный на достижение личной цели, тем не менее, вынужден соблюдать некоторые правила и нормы ведения дел, зафиксированные в законе и профессиональных этических кодексах.

Теперь мы попытаемся отнести телеологическую и стратегическую модели действия к определенной четверти системы координат социального действия, позаимствованной нами у Парсонса. Итак, по нашему мнению, телеологическое действие следует отнести к той части нашей системы координат, где "пересекаются" индивидуализм и аффективная нейтральность. Это обусловлено тем, что, с одной стороны, действуя телеологически, индивид всегда ориентируется на достижение своей личной цели, а с другой стороны телеологическое действие предполагает полную осознанность и, если можно так выразиться рациональность (то есть аффективную нейтральность). Здесь следует также отметить особое положение стратегического действия, которое, по нашему мнению, немного смещено в сторону коллективизма по горизонтальной шкале (см. приложение) относительно телеологического действия, так как в нем принимают участие два и более деятелей и поэтому каждый из них вынужден принимать во внимание интересы и цели своего партнера по взаимодействию, а значит косвенно ориентироваться в процессе своего действия на коллективные интересы.

(б) Понятие нормативного действия описывает взаимоотношения деятеля и сразу двух миров. Как мы уже говорили, рядом с объективным миром (миром внешних сущностей) находится социальный мир, к которому деятель принадлежит как субъект некоторых социальных связей и взаимодействий, играющий какую-либо роль в них. Основным содержанием социального мира является понятие нормативного комплекса, которое определяет те взаимодействия, которые входят в совокупность межличностных отношений. Как в объективном мире основной смысл заключается в существовании внешних, объективных обстоятельств, так и смысл социального мира можно связать с понятием социальных норм. Если мы обратимся к лингвистической практике, то мы обнаружим, что языковые структуры, выражающие объективные обстоятельства и нормы (объекты социального мира), достаточно близки. Так объективные обстоятельства представлены в языке в виде "верных высказываний", установившиеся нормы представлены в виде повелительных предложений типа "следует делать так ┘" или "N обязан делать то-то", из языковой конструкции мы видим, что нормы являются обязательными для выполнения. Здесь мы можем говорить о сходстве объективных обстоятельств и социальных норм только при том условии, что и те и другие разделяются всеми участниками взаимодействия. Очевидно, что высказывание не станет верным до тех пор, пока это не признают все субъекты, включенные во взаимодействие, то же самое можно сказать и о норме: она никогда не будет работать, если хоть один из участников взаимодействия не разделяет ее.

В отношении понятия нормативного действия следует также отметить особый подход Хабермаса к определению понятия культурной ценности. Он не связывает с ценностями такого значения как с нормами и утверждает, что они (ценности) могут претендовать на олицетворение норм. Однако здесь, по нашему мнению, Хабермас допускает абсолютизацию значения нормы, и, наоборот, занижает значение ценности, в то время, как у нас есть все основания говорить о ценности как о ядре культуры. Так, например, если мы обратимся к родовму понятию социологии √ социальному действию, то мы обнаружим, что действующий индивид, выбирая средства достижения цели и возможные сценарии действия, руководствуется в первую очередь теми ценностями, которые он разделяет. Кроме того, следует отметить, что ценности являются более общими социальными образованиями по сравнению с нормами, нормы это √ лишь конкретные образцы действия, построенные на основе тех или иных ценностей.

Как мы уже упоминали, нормативная модель действия проявляется в большой степени в ролевых отношениях. Как нам известно, в соответствии со статусно-ролевой теорией, любая роль характеризуется двумя основными аспектами: функциональной целесообразностью и социокультурным аспектом, в основе которого и лежат нормы и ценности.

Здесь, по нашему мнению, уместно будет провести некоторую аналогию с ценностно-рациональным и частично традиционным действием по Веберу. Мы снова обнаруживаем некоторые сходства теорий действия Хабермаса и Вебера, который говорил, что "ценностно-рационально действует тот, кто, невзирая на возможные последствия, следует своим представлениям о долге, достоинстве ┘" ([10] , c. 629). Эти представления о долге, достоинстве и т. п. И есть содержание собственно ценностей, которыми индивид руководствуется в процессе действия, именно в этом, по нашему мнению, и заключается сходство ценностно-рационального типа у Вебера и нормативной модели действия Хабермаса. Что же касается традиционного действия (по Веберу), то оно соотносится с "инструментальным" аспектом нормативного действия, то есть и у Вебера и у Хабермаса индивид действует в соответствии с определенными нормами, разделяемыми и принятыми в данном обществе или группе. Однако, следует отметить, что у Хабермаса нормативная модель действия не предполагает слепого следования нормам, индивид ориентируется на ожидания других людей, поэтому нормативная модель, видимо, является более рациональной по сравнению с традиционным действием у Вебера.

Теперь мы попытаемся проделать с нормативной моделью действия то же, что сделали с телеологическим действием, то есть мы попытаемся отнести ее к одной из четвертей нашей системы координат социального действия. Итак, мы поставим нормативное действие на пересечении аффективности и коллективизма, однако мы не можем говорить о нормативном действии как о полностью неосознанном и аффективном, поэтому следует несколько сдвинуть его в сторону аффективной нейтральности. Если попытаться обозначить на вертикальной шкале, шкале рациональности идеальные типы действия по Веберу, то тогда нормативное действие будет находиться, по нашему мнению, на стыке традиционного и ценностно-рационального типов действия (см. приложение). Что же касается второй переменной (коллективной ориентации), то здесь, по нашему мнению, совершенно очевидно решение отнести нормативную модель действия к ней, так как нормативное действие обязательно предполагает следование разделяемым всеми нормам и ценностям.

(в) Понятие драматургического действия является менее изученным в рамках социологии, нежели понятия телеологического и нормативного действия. Гофман ввел это понятие в 1956 году в своем исследовании "повседневной самопрезентации" [12] . Понятие драматургического действия, так же как и понятие нормативного действия, описывает взаимоотношения деятеля сразу с двумя мирами: социальным и субъективным. Определяя это понятие, мы будем пользоваться терминологией Гофмана, а именно участников действия мы будем называть актерами, место действия √ сценой. Отдельно следует отметить то, что Гофман, определяя драматургическую модель действия, кроме двух взаимодействующих субъектов выделял также и третий элемент взаимодействия √ публику, он пишет: "на сцене актеры являются партнерами ┘ публика является третьим партнером во взаимодействии" ([12] , c. 3). Но Гофман также говорит, что в реальном взаимодействии происходит соединение второго и третьего элементов, то есть актеры сами становятся публикой друг для друга. Целью драматургического действия является самопрезентация, то есть попытка произвести на публику нужное впечатление, и тем самым заставить ее способствовать достижению цели деятеля. Самопрезентация происходит посредством того, что актер постоянно меняет "маски", то есть действует в соответствии с теми требованиями, которые выдвигает данная ситуация, при этом у него есть только одна цель √ произвести благоприятное впечатление на публику. Особенности самопрезентации каждого человека, вне всякого сомнения, тесно связаны с его индивидуально психологическими особенностями, такими как, например, темперамент и другими личностными характеристиками, содержащимися в субъективном мире.

Таким образом, определяя понятие драматургического действия, мы имеем дело с взаимодействием субъективного мира в лице индивидуальных особенностей актера, и социального мира в лице публики и необходимости самопрезентации для достижения своей цели.

Если пытаться провести аналогию с теорией действия Вебера, то единственным идеальным типом, которому можно поставить в соответствие драматургическое действие является аффективное действие. Однако, сходство между этими двумя типами действия обусловлено, по нашему мнению, только эмоциональным характером обоих. Если аффективное действие по Веберу "находится на границе и часто за пределом того, что осмысленно, осознанно ориентировано", то драматургическое действие является осознанной и сознательной самопрезентацией индивида, но поскольку эта самопрезентация во многом зависит от индивидуальных психологических особенностей "актера" и "публики", мы все же поставим ее в соответствие (хотя и не без некоторых оговорок) аффективному типу действия по Веберу.

Из вышесказанного вытекает и место драматургического действия в системе координат социального действия. Мы поместим его в ту четверть, где пересекаются аффективность и индивидуализм, но оно все же будет несколько смещено по горизонтальной шкале в сторону аффективной нейтральности. Что же касается индивидуализма, то наш выбор здесь очевиден, так как "актер" представляя себя на публике (создавая свой "публичный имидж") руководствуется личными индивидуальными, интересами (см. приложение).